„БЯЛА ПРИКАЗКА” („БЕЛАЯ СКАЗКА”)
Валери Нисимов Петров (1920-2014 г.)
Болгарские поэты
Перевод: Ника Николаевна Глен
Валери Петров
БЯЛА ПРИКАЗКА
Високо в бялата планина имало малка метеорологическа станция и в нея живеел един стар метеоролог. Той бил съвсем сам и когато му оставало свободно време, си съчинявал разни приказки и стихотворения. Ето и сега, като гледал през прозорчето тихия сняг, който валял навън, той си бил намислил нещо и вече го пишел на машинката си върху опакото на един лист за метеорологическо съобщение. И това, което си бил намислил, започвало така:
Над капчука в игли,
сред парцали мъгли,
по заспали ели
сняг вали, сняг вали.
Тук през целия ден
няма никой освен
един малък елен,
просещ хлебец от мен…
Но като стигнал до това място, едно малко еленче почукало с рогца по стъклото:
– Това за ме-е-е-не ли е?
Метеорологът вдигнал очи от машинката.
– За те-е-е-бе! – казал той и продължил да пише.
– Ама аз не ти прося хлебец! – казало еленчето малко обидено.
– Зная! – казал метеорологът. – Само че не ми пречи, защото не мога да си я донамисля.
– Какво да донамислиш? – попитало еленчето.
– Е как какво? Приказката!
Като чуло „приказка“, еленчето подскокнало от радост:
– Ама и аз искам да играя в нея!
– Че ти вече играеш.
– Ама и ти тогава!
Метеорологът се усмихнал.
– Не, аз съм голям – казал той. И прибавил: – И тъжен.
– Нищо! – настояло еленчето. – Ще играеш голям и тъжен! А пък ние ще те развеселим!
– Малко се съмнявам – казал метеорологът. Но все пак прибавил: – Добре. Бързай надолу, че приказката почва!
– Как почва? – попитало еленчето.
– Ами така. Не виждаш ли? Не чуваш ли?
Еленчето се огледало: снегът бил спрял! Ослушало се: отдолу, иззад елхите, долитали детски гласове!
– Децата от училището са дошли на ски – казал метеорологът. – Бягай на полянката! Много интересно ще бъде!
Той излязъл навън, за да очисти своите уреди от снега, който ги бил затрупал. Отворил сандъчето на единия, отворил на другия…
– А термометъра няма ли да погледнеш? – запитало го еленчето. То още не било тръгнало.
– Няма! – казал метеорологът.
– Защо?
– Не е твоя работа. Какво разбираш ти от метеорология!
– Знам аз! – казало еленчето и заприпкало надолу. (А какво знаело, после ще разберем.)
И приказката започнала.
* * *
Скок! Скок! Скок! – еленчето вече стигнало до полянката, надникнало зад една пряспа и кого видяло? Видяло Ванчо от III-в клас. Той носел ските си на рамо. Спрял се, свалил раницата си и се навел да ги слага. Но докато си ги слагал, раницата се размърдала зад гърба му и почнала да се отдалечава.
– Стой мирно! – казал й Ванчо.
И раницата се спряла на място.
– Ще се спусна веднъж и ще се върна. Разбра ли?
И раницата закимала, че е разбрала.
– И тогава ще те покажа на всички.
И раницата заподскачала радостно.
А Ванчо се плъзнал надолу със ските и изчезнал зад боровете.
Но едва изчезнал, раницата започнала да се търкаля, да издава някакви звуци, докато най-сетне се разтворила и от нея изскочило…
Какво?
Едно коте!
Но какво коте? – пита се.
Ужасно разрошено и ядосано! Истинско чудовище!
Котето се отърсило, извикало подигравателно:
– Сбогом, Ванчо! Много ти здраве!
И тръгнало към гората, пеейки:
Да те щипе,
да те скуби,
да ти сипе
думи груби!
О, тежка, о, тежка
съдба котешка!
Мяу!
Да те мята,
да те мачка,
да те смята
за играчка!
О, тежка, о, тежка
съдба котешка!
Мяу!
Още не било завършило мяукането, и иззад храстчето над една пряспа се раздало тънко:
– Браво! Браво!
– Фу! – изфучало котето и скочило от изненада нагоре. – Кой извика „браво“?
– Аз – казало еленчето. Защото храстчето били именно неговите рогца. То излязло иззад пряспата и се приближило към котето.
– Няма да се подиграваш, че знаеш ли? – казало котето.
– Аз не се подигравам. Много хубаво бе-е-еше – казало еленчето.
– Така може – казало котето. – Викай още!
– Браво! Браво! – извикало еленчето, за да му направи удоволствие. – Само че защо пееш веднъж „кОтешка“, а веднъж – „котЕшка“?
– За разнообразие – казало котето. – А ти защо имаш тази закачалка на главата си?
– Това са ми рогата. Всяка година ми пораства ново клонче. А какво е закачалка?
– Това, на което хората си закачат дрехите. Но ти не си живяло сред тях.
– Ама ти питомно коте ли си? – учудило се еленчето.
– А ти за диво ли ме мислиш? – казало котето.
– Ами да – с такива мустаци и опашка.
– И на тебе да ти ги дърпат всеки ден, ще ти пораснат така!
– И затова си побе-е-гнало?
– А как мислиш?
– От града самО чак дотук?
– Ванчо ме донесе в раницата си. Искаше да ме прави скиор. Ама аз му изядох цялата храна и избягах.
– А на него няма ли да му е мъчно?
– За храната?
– Не, за тебе.
– Ами – мъчно! Колкото на мен за него!
– А какво ще правиш в гората?
– Ще си намеря приятели, ама истински, не като него, и ще си играя с тях!
– Ами ако искаш тогава… – почнало срамежливо еленчето. И млъкнало.
– Какво „ако искам“?
– …да станем приятели.
– Че добре! – казало котето. – Ама първи!
– Първи! – казало еленчето.
И двамата поели, подскачайки, между борове и преспи. Еленчето дори запяло началото на една песничка:
Казва се „приятел пръв“,
но защо е той такъв?…
Колко весело било! Слънцето греело, снегът блестял като от слюда и хрупкал под копитцата на еленчето и лапките на котето.
– Къде ме водиш? – запитало по едно време гостенчето.
– При едно мое приятелче.
– А то къде е?
– Ей го! – казало еленчето. То посочило нагоре към върха на един бор и извикало.
– Сънльо-о-о!
– Сънльо-о-о! – извикало и котето.
Но отгоре се чуло само хъркане.
– Сънльо-о-о! Събуди се! – завикали и двамата.
Но чули само още по-силно „хр-р-р“.
– Няма да можем – казало еленчето, – то е ужасно сънливо!
Но в този миг от снега се подала муцунката на едно лисиче.
– От една страна – казало лисичето, – то може да е сънливо…
Муцунката му изчезнала и се появила от съвсем друго място в снега.
– Но, от друга страна, е и лакомо, тъй че… – казало то.
И муцунката му пак изчезнала в снега.
– По-добре ще е да говориш от една страна! – казало еленчето. – Нищо не ти се разбира така.
Но лисичето продължило да се подава ту от една страна, ту от друга.
– От една страна, ще е по-добре…, но, от друга страна, няма да е по-добре…, защото така се уча, като ме подгонят от една страна… да избягам от другата.
– А ако те подгонят от двете? – попитало котето.
– Тогава ще избягам от трета! – отговорило лисичето и наистина този път се подало от трето място. Но най-сетне излязло, изгънало опашката си и запитало:
– Ти си избягало от Ванчо, а?
– Откъде знаеш? – учудило се котето.
– Чух ви, като си говорехте – казало лисичето. – Искаш ли да станеш приятел и с мен?
– Ама първи!
– Първи!
– Хайде!
– Хайде!
И тримата тръгнали весело из гората и запели:
Казва се „приятел пръв“,
но защо е той такъв?…
– Чакайте! – досетило се еленчето.
– Какво има?
– Забравихме Сънльо!
– Вярно! – казало котето.
То и еленчето завикали пак нагоре:
– Сънльо-о-о!
Но отгоре се чуло пак само хъркане.
– Колкото и да викаме, не се събужда! – казало еленчето.
– Хи-хи! – засмяло се лисичето. – Хи-хи!
– Защо се смееш? – казало котето.
– Защото ако, от една страна, не се събужда, като го викате, то, от друга страна, ако кажа малко по-силно, че наблизо има медец…
То наистина казало тази дума малко по-силно и, още не я било доизрекло, и една кафява топка тупнала от бора в бялата пряспа.
Това било, разбира се, едно мече – смешно и рунтаво.
– Медец? Мрр! Къде има медец? – изръмжало то, като си търкало очите.
– В съня ти, хи-хи! – казало лисичето. – Защото много сладко спеше!
– Какъв сън бе! Какъв сън! – изръмжало обидено мечето.
– Добре де, добре! – казало еленчето. – Имаме си ново приятелче. Ела да играем с него!
– Вие на какво играете тук? – запитало котето.
– На „ритни-шишарка“! – казало еленчето.
– На „прескочи-пънче“! – казало лисичето.
– И на друго какво? – запитало котето.
– Ами на всичко… на ритни-шишарка – пак казало мечето. Толкова им били игрите в гората.
– Фу! – казало котето. – Вашето „всичко“ не е нищо! Аз ще ви науча на дама, на криеница, на стражари и апаши, на кралю-порталю, на рими, на панделки, на топчета, на статуи…
– Иха! – заподскачали от радост горските животинчета.
А мечето извикало:
– Ще бъдем първи приятели с тебе!
Но този път еленчето казало:
– Е да, ама…
– Е, като не щеш, иди си! – казало лисичето.
– Не че не ща – казало еленчето, – но си спомних едно стихотворение. Да го кажа ли?
– Само да не е дълго! – казало котето.
– Не е... – казало еленчето.
И издекламирало следното стихотворение:
Казва се „приятел пръв“,
но защо е той такъв?
Затова, че пръв полита
в огъня да те спаси;
пръв и без да се запита
прав ли си, или не си;
пръв за теб леда пролазва;
пръв за теб пролива кръв –
ето за това се казва,
че приятелят е „пръв“!
– Браво! Браво! – завикали малките приятели.
Само котето казало:
– Това стихотворение не е детско и не е за животни!
– То се знае, че не е! – казало лисичето. – Той си го е измислил за себе си.
– Кой „той“? – учудило се котето.
– Метеорологът! – казали едновременно мечето и еленчето. – Той винаги си го пее, докато преглежда уредите си.
– И той е един метеоролог, хи-хи! – казало лисичето. – В кутията на термометъра му едно синьо птиче си е свило гнездо и му стопля живака, а той не вижда.
– Може да вижда – казало еленчето.
– Е, като вижда, защо от три седмици праща долу завишени сведения? – казало лисичето.
– Заради птичето – казало мечето. – Толкова ли не разбираш?
– Аз разбирам, но исках да разбера дали вие разбирате – казало лисичето. – Но за какво сме седнали да говорим? Я да чуем градските игри!
– Да започнем с криеница! – казало котето. – „Ала-баланица – турска-паница – ей-гиди Ванчо, наш капитан-чо!“ Мечо жуми до сто! А ние ще се крием! Хайде!
Мечето се опряло на дървото и започнало да брои на глас, а другите изчезнали.
Минала минута. Минали две.
Скритите животинчета започнали да се промъкват към дървото, затичали се и се „заплюли“.
– Пу! Пу! Пу!
Но нищо не се получило.
– Той е заспал! – казало еленчето.
– Сънльо!
– Няма да играеш! – викали всички.
Но лисичето се досетило за нещо.
– Всъщност, от една страна, това е зле, защото се развали играта – казало то, – но, от друга страна, това е добре, защото трябва да се погрижим за гостенчето. Къде ще живее? Какво ще яде? За това никой не мисли. Всички казват: лисиците са хитри. Но не лисиците са хитри, а другите животни са глупави. Хи-хи!
– Да го заведем при мете-е-е-оролога! – предложило тихо еленчето.
– Вярно! – извикало мечето.
– Върви с нас! – казало лисичето. – Ако го вземе, ще бъде чудесно!
– Добре – казало котето.
И всички тръгнали към метеорологическата станция.
Ето че стигнали. Метеорологът стоял на полянката пред своите уреди и викал нагоре към някого:
– Дай ми го!
– „Никога-а-а-а! Никога-а-а-а на този свят!“ – крещял отгоре някой като певица от телевизията.
– Дай ми го, ти казвам! – викал метеорологът.
– „Никога-а-а! Никога-а-а!“ – се чувало отгоре.
– Никога, никога – казал метеорологът, – но във втората половина на деня се очаква понижение на температурата и ще ми поискаш да те пусна вътре!
Четиримата гости се спогледали.
– Добър ден! – казало плахо еленчето.
– Добър ден! – отвърнал метеорологът, без да престава да гледа нагоре.
– Пак сврачето ли? – запитало лисичето.
– Открадна ми транзистора! – казал метеорологът.
– И не ти го връща? – казало мечето.
– Не само не ми го връща, но не ме оставя да спя!
– Скоро ще му се изхабят батериите... – казало лисичето.
– Те се изхабиха, но то научи наизуст песните – казал тъжно метеорологът.
– Ще го отучим! – казало котето.
Никой не бил забелязал кога то се било отделило, кога се бе изкатерило на бора и смъкнало транзистора оттам.
– Благодаря ти – казал метеорологът, като поел транзистора.
– А него какво да го правя? – попитало котето, като измъкнало иззад гърба си и сврачето, съвсем разрошено.
– То ще обещае, че няма вече да пее – казал метеорологът.
– Няма вече! „Никога-а-а на тоя свя-я-я-ят!“ – пропяло отново сврачето.
Пуснали го и то наистина замлъкнало и почнало да подскача около тях. Така станали петима приятели. Метеорологът погледнал към котето.
– А ти кое си? – казал той. – Не те познавам.
– Защото току-що пристигнах от града – отговорило важно котето.
– Ние дойдохме… – почнало мечето.
Но метеорологът го прекъснал:
– А ти защо не си спиш в дупката?
– Не ми се спи! – казало мечето, като се прозинало.
– Не ти се спи! – казал строго метеорологът. – И децата знаят, че мечките спят зиме летаргичен сън.
– Летаргичен сън се спи лете! – казало мечето.
– Ще ти дам аз едно „лете“! – усмихнал се метеорологът. – Е, какво искате?
– Дойдохме да те помолим – казало бързо лисичето, като въртяло опашката си. – Понеже, от една страна, ти живееш сам и си голям и тъжен, а, от друга страна, това коте няма къде да живее, може би ще искаш да го вземеш? То е много добро!
– Че като е добро, защо е напуснало дома си? Няма ли си приятели там? – попитал метеорологът.
– Имах един – Ванчо, но той ми дърпаше опашката! – казало котето.
– И вече не сте приятели? – казал метеорологът.
– Не сме! – казало котето.
– Хм! А да ловиш мишки умееш ли? – казал метеорологът.
– Фу!
– А да гониш макара?
– Фу!
– А да бъркаш в кухнята?
– Фу! – казало котето, без да се замисли.
– А, така ли? – казал метеорологът. – Тогава не те ща!
– То чу „мъркаш в кухнята“, а не „бъркаш в кухнята“ – намесило се лисичето. – Получи се недоразумение.
– Знам ги аз тези недоразумения! – казал метеорологът.
– А да мъркаш, значи, умееш?
– М-р-р-р-р! – измъркало котето силно като мотопед.
– Достатъчно – казал метеорологът. – А не искаш ли да се върнеш при своя, как беше, Ванчо?
– Брррр! – казало още по-силно котето.
– Ясно – казал метеорологът.
– Значи, взимаш ме? – зарадвало се котето.
– Ами! – казал метеорологът. – Кой е казал такова нещо?
Животинчетата били много неприятно изненадани и започнали да му се молят:
– Вземи го бе!…
– То ще те слуша!
Но метеорологът не се съгласявал:
– И дума да не става!
– Ще го вземеш! Ще го вземеш! – казало еленчето.
– Я, пораснаха ти рогата! – погледнал го малко строго метеорологът.
И еленчето се засрамило и навело глава. То било тъй тъжно, че метеорологът прибавил:
– Да, да, много са порасли дори. Я, как боцка това новичкото! Значи, ти днес навършваш…
Но не успял да продължи, защото лисичето излязло напред и казало:
– Чичо метеоролог, понеже еленчето има днес рожден ден, то иска, вместо да му даваш подарък, да вземеш котето.
И метеорологът нямало какво да прави, съгласил се:
– Добре, от мен да мине!
Всички завикали: „Ура!“, а пък сврачето се разкрещяло:
– „Няма да има край любовта ни-и-и-и!“ Но какво станало в този миг?
В този миг
чул се вик:
– Мачоооо!
Всички се ослушали. И в тишината, още по-ясно и по-отблизо се чуло!
– Мачоооо!
И без заповед всички – освен метеоролога, разбира се – се изпокрили, кой където можал, сред уредите.
И ето че се появил Ванчо. Той бил без ски и без раница, разчорлен и задъхан.
– Добър ден, чичо! – казал Ванчо. – Чичо, не си ли видял едно коте?
– Какво коте? – престорил се на учуден метеорологът.
– Едно такова – ръждиво, мъничко! – казал Ванчо, почти разплакан. – Значи няма го?
Вместо да му отговори, метеорологът запитал:
– Ти да не си го мъчил?
– Не съм!
– А опашката не си ли му дърпал?
– Съвсем малко – признал си Ванчо.
– Че защо тогава е побягнало? – учудил се метеорологът.
– То не е побягнало, ами се е загубило. Излязло е и се е загубило.
– Излязло откъде?
– Ами… от къщи – излъгал Ванчо.
– От къщи чак дотук?! – още повече се учудил метеорологът.
– Ами да! Сигурно е дошло с автобуса и после с лифта! – продължил да лъже Ванчо.
– С лифта? И сега какво ще правиш?
– Ще го търся, какво?
– Аз на твое място щях да си намеря друго. Котета колкото щеш! – казал метеорологът.
– Да, „колкото щеш“! То не е обикновено коте, то ми е приятел! – съвсем разплакан извикал Ванчо и хукнал да търси котето си из бялата гора:
– Мачооо! Мачоооо!…
Малките животни наизскачали от скривалищата си. Всички били весели, само еленчето – не.
– Ти защо му отговори така? – казало то на метеоролога.
– Как? – попитал го той.
– Че не си виждал котето!
– За да се откаже, защо! – намесило се лисичето. – Но щом толкоз иска, нека го търси!
– Нека! – казало котето. – Само че…
– Ха-ха! Как го излъгахме! – подскочило мечето. – Сега ще живееш тука и ще си играем! Тук е хубаво, нали?
– Хубаво е – казало котето и пак повторило: – Само че…
– „Само че“ какво? – запитал го метеорологът.
– Само че искам да се върна при него! – казало неочаквано котето.
Не го казало много високо, но всички го чули и както скачали, изведнъж се вкаменили на местата си, сякаш вече се били научили да играят на статуи. И така стояли дълго, докато метеорологът проговорил:
– Искаш да се върнеш при него, така ли?
– Да.
– Е, защо?
– Защото ми е приятел – казало котето. – Я как ме търси!
– Търси те, за да ти дърпа още опашката, хи-хи! – казало лисичето.
– Не е за това – казало котето.
– И мустаците, мр-мр! – казало мечето. – Не е за това! – казало котето.
– А защо тогава? – попитало еленчето.
– Защото ми е приятел! – казало пак котето. – И мустаците са си ми такива по рождение!
– Хи, приятел! М-р-р, приятел! – нахвърляли се върху него лисичето и мечето.
– Не се знае – казал метеорологът. – Не трябва да решава така бързо. Истинските приятели не се намират на всяка крачка. Има едно стихотворение …
– Знаем го! Знаем го! Много е тъжно и голямо! – развикали се всички. – Но как да разберем дали му е приятел, или не му е приятел?
– Виж, това е наистина много мъчно – казал метеорологът.
– Няма ли барометри за приятелство? – попитало еленчето.
– Има, но и те са големи и тъжни – казал метеорологът. – И все пак да помислим!
И той дал знак на малките животни да се сгушат около него. Всички събрали глави и си зашепнали. Не се разбирало какво кроят, само от време на време се чувало:
– Аз – това! Аз – това! На изпитванка!
– Шу-шу-шу.
– Иха, че интересна!
– Шу-шу-шу.
– Ама да не стане страшно!
– Шу-шу-шу.
– Само така! Да! Да!
– Шу-шу-шу.
Като се наговорили, всички вдигнали глави.
– Ще видите, че ще издържи! – казало котето.
– Вие, да видим, дали ще издържите! – казал метеорологът.
– Ще издържим! Ще издържим! – развикали се всички.
И се пръснали в разни посоки, като оставили големия си и тъжен приятел да гледа след тях.
И какво станало после?
Ето какво станало.
Ванчо вървял сред бялата гора и викал котето си. Но вместо котето, задъхано, отнейде се появило лисичето.
– Бягай! Бягай! – извикало му то.
– Защо? – казал Ванчо.
– Мечката! Иде насам и каквото срещне, изяжда го! Това е Мечата гора, не знаеш ли? Тука е пълно със стръвници!
– А не видя ли едно коте? – запитал изплашен Ванчо.
– С дълга опашка ли беше? – запитало лисичето.
– Да!
– И с дълги мустаци?
– Да!!
– И със зелени очи?
– Да!!! – съвсем изплашен казал Ванчо.
– Не съм го виждало – казало лисичето. – Бягай да бягаме!
И само; избягало. А между снежните клони се мярнало нещо голямо и тъмно, което танцувало и пеело:
Аз съм мечка-стръвница,
а зад мен са троица,
със зъби и ръмжене
триж по-страшни от мене!
Връщай се, момче,
връщай ми се, че…
Аз съм мечка-стръвница,
а зад мен са троица
със зъби и ръмжене
триж по-страшни от мене!
Връщай се, момче,
връщай ми се, че…
Ванчо се уплашил, разбира се, но все пак събрал смелост.
– Няма да се връщам! – казал той. – Там е котето ми! Там е моят приятел!
И продължил пътя си.
– Добре, но на твоя отговорност! – изревала след него мечката.
А то не било истинска мечка, а кожухът и ушанката на метеоролога – малките животни ги били окачили на едни тояги, за да плашат с тях Ванчо.
Лисичето изскочило първо изпод кожуха.
– Май ни позна! – казало то.
Изпод кожуха изскочило и котето:
– Не ви е познало, ами ми е приятел! Стига сме го мъчили!
– А той тебе как те е мъчил! – грачело сврачето.
– Колко ме е мъчил? Много малко даже! Аз да знаете какви пакости съм правило!
– Каквото и да си правило, не може да те пуска с парашут от третия етаж! – казало мечето.
– Той само ме държеше над балкона! Даже беше интересно! – викало котето. – Оставете го!
– Ами и на нас ни е интересно! Идвай! Идвай! – развикало се лисичето.
И всички захвърлили кожуха и ушанката и отново хукнали след Ванчо.
А той вървял из гората и продължавал да вика своето коте:
– Мачо-о-о! Мачо-о-о!
И изведнъж наоколо му започнали да се въртят разни призраци и таласъми. Всъщност нямало нищо страшно, защото това били пак нашите познати – животинчетата, – но Ванчо не знаел, че са те, и се разтреперал.
Облечени в разни пижами и чаршафи, с кофи, нахлупени на главите, животинчетата се въртели около него и викали:
– Хихи-хи-хи! Ха-ха-ха!
Кой е скрит зад таз елха?
– Туй хлапе какво ли дири
между толкова вампири?
– Дири си белята то,
двеста хиляди на сто!
– На тоз свят един живот е –
той за някакво си коте!…
– Коте ли? Видях го аз!
– Че къде е то тогаз?
– От три часа вампиряса!
– А какъв му е адреса?
– Таласъмска 103!
– Я, върви го намери!
– Искаме да видим ние,
как кръвта му ще изпие!
– Като паяк на муха!
– Хи-хи-хи-хи! Ха-ха-ха!
Докато таласъмите танцували около него, Ванчо викал:
– Не ме е страх! Няма духове! Другарката учителка каза, че няма! Махайте се, че като ви хвана!… Не е вярно, че е вампирясало! Той е мой приятел! Ние се обичаме него!
И макар че бил много изплашен, пак събрал смелост, успял да разпъди духовете и се затичал нататък.
А пък горските животинчета започнали да си прибират костюмите. Прибрали ги и седнали омърлушени в снега.
– Нищо не излезе! – признало си дори лисичето.
– Не се плаши! – казало мечето.
– Плаши се, но побеждава страха си... – казало еленчето.
– Аз ви казвах! Аз ви казвах! Стига толкоз! Стига сте го мъчили! – молело ги котето.
– Може пък да му е приятел... – казало мечето.
– Пръв! – казало еленчето. – Да кажа ли стихотворението?
И в този миг се появил метеорологът.
– Не бързай да го казваш! – засмял се той. – Нека аз първо да кажа метеорологическото предсказание за след малко! – И зачел: – „… рязко спадане на налягането и температурите, с образуване – по планините – на снежни бури, гъста облачност и краткотрайни замразявания на носовете“…
И още недоизрекъл тези думи, облаци скрили слънцето, планината станала мрачна и студена.
А Ванчо вървял сред преспите. И метеорологът му говорел през една фуния:
– Иде студът!
Дори живака
(дъ-дъ-дъ-дът)
със зъби трака!
Върни се, детенце,
върни се, момченце,
да ми не станеш
на ледено парченце!
Иде студът!
Дори живака
(дъ-дъ-дъ-дът)
със зъби трака!
И не стигал студът, но силен вятър разтърсил дърветата, хвърлил сняг в очите на Ванчо, заблъскал в гърдите му. И гласът през фунията завил:
– Връщай се, малкият! Чувай как в клоните
свирят циклоните и антициклоните!
Тяхната ледна виелица прави я
господин Андерсен от Скандинавия!
И крачките на Ванчо ставали все по-бавни. И гласът през фунията му шепнел гальовно:
– Ей я, умората, ей я, умората,
ей я най-сладката сладост на хората.
Ей я, умората, тихичко пееща,
ей я, умората, люлки люлееща.
Стига напрягал си детските мускули!
Колко по-силни от теб са напускали
боя с врага в резултат на умората.
Ето не чувстваш ли? – Таз ти е втората
крачка насън. А пък таз ти е третата.
Тази – четвъртата. А тук, под дърветата,
ако поседнеш за мъничко само, да
си отпочинеш, и никога няма да…
Но, слава богу, сврачето, като чуло думата „никога“, не издържало, изпляскало с криле и литнало, крещейки:
– „Никога-а-а! Никога-а-а-а!“
И това спасило Ванчо. Той се стреснал и извикал:
– Махай се, уморо! Там е котето ми! Там е моят приятел! – и продължил нататък.
Но бурята не се предавала. Тя грабнала сврачето, завъртяла го и го хвърлила към едно борче встрани, зад което се били скрили малките животни.
– Защо разваляш играта? – извикало му лисичето.
– Ами дожаляло му е! – казало еленчето. То само; било нажалено.
– А на мен? – извикало котето. – Мен не ми ли е жал, мислите? Стига сте го мъчили! Той вече доказа! Не е честно! Пуснете ме! Чичо Метео-ро-ло-о-о-ог!
То се отскубнало от мечето и лисичето, които го дърпали назад, с един скок се хвърлило през виелицата към Ванчо и го прегърнало:
– Ванчо, аз съм тук! Не бой се!
– Мачо! – извикал зарадван Ванчо.
И в миг всичко се преобразило. Бурята стихнала. Топло слънце засияло над планината и метеорологическата станция. И Ванчо, и котето, прегърнати, запели заедно с другите малки животни:
Казва се „приятел пръв“,
но защо е той такъв?
Затова, че пръв полита
в огъня, да те спаси;
пръв и без да се запита
прав ли си, или не си;
пръв за теб леда пролазва,
пръв за теб пролива кръв –
ето затова се казва,
че приятелят е „пръв“!
– Дотук добре – казал… кой мислите?
Познахте. Метеорологът. Той се бил появил отнейде, все още с фунията в ръка.
– Аз ви казвах! Аз ви казвах! – викало и скачало котето. – Той ми е истински приятел! Аз само на края му помогнах!
– И добре, че му помогна все пак! – казал метеорологът.
– Защо? – попитало котето.
– Е как защо? – учудил се метеорологът. – Ти да не мислиш, че него изпитвахме досега?
– А кого? – смаяло се котето.
Животинчетата се вкаменили отново, сякаш за втори път играели на статуи.
– Кой ще каже кого? – попитал метеорологът.
Животинчетата мълчали. Само лисичето смънкало:
– От една страна… – и млъкнало.
– Който знае, да си поклати рогцата! – казал метеорологът.
И еленчето поклатило рогца.
– Казвай тогава!
– Него – казало еленчето и – боц! – боднало лекичко котето.
– А? – казало само котето. И всички се засмели.
– Тебе бе, котарако – казал метеорологът, – дето бягаш в гората и оставяш приятеля си без приятел, защото малко те бил помачкал и носил в раница.
– Аз вече няма! – обещал Ванчо, като прегърнал котето си. А котето мълчало засрамено.
– Тебе изпитвахме – продължил метеорологът, – за да видим дали го заслужаваш! Да видим докога ще търпиш да го мъчим!
– Е, издържах ли? – казало котето.
– С три и половина – казал метеорологът, – но за котка и това е много.
Мечето, лисичето и сврачето отново се засмели.
– Няма какво много да се смеете – казал метеорологът. – И вие трябва да знаете, че приятелството не е „Хайде да си поиграем!“ или да използваш транзистора на приятеля си. Приятелството е…
Но се усмихнал малко тъжно и не довършил. Казал само:
– Хайде, изпратете ги до долната поляна, че другарката учителка ще му скъса ушите!
И всички – без метеоролога и еленчето – тръгнали надолу.
– Сбогом! Сбогом! И да не забравяте приятелите си! – казал метеорологът.
– Никога! – извикали малките животни.
Това прозвучало много поучително, но, слава богу, сврачето пак не се сдържало и този път успяло да изпее докрай своята песен:
Никогаааа! Никогааа на тоя свяяят,
дорде си младаа и аз съм млааад,
няма да има край любовтаааа ни,
няма да има край радосттааа ни!
Никогааа! Никогааа!
Това било така смешно, че всички изръкопляскали и завикали „Ура“, а сврачето се поклонило и казало:
– Благодаря за вниманието!
И малките животни поели надолу по белия склон.
Останали само метеорологът и еленчето.
– Не беше право! – казало еленчето.
– Кое? – запитал метеорологът.
– За да изпиташ котето, измъчи момчето!
– Какво? Какво? – казал метеорологът.
– Сам знаеш! – казало еленчето.
– Ама това беше приказка... – казал метеорологът.
* * *
И наистина приказката била завършила – отново бил завалял снегът, метеорологът пак седял пред своята пишеща машинка, а еленчето надничало през стъклото.
– Е че какво като е приказка? – казало то.
– Това, че аз съм си го измислил и мога да си го мъча, колкото си искам! – казал метеорологът.
– А! – казало недоволно еленчето. – А всичко ли бе-е-еше измислено?
– Да. И рогчето. Нали за него питаш?
Еленчето кимнало.
– А защо я измисли точно такава? – попитало то.
– Каква „такава“?
Еленчето замълчало и после казало:
– Ти имаш ли си приятели?
– Че ти малък приятел ли си? – казал метеорологът.
– Не-е-е, наистина!
– Я, какво любопитно двукопитно! – казал метеорологът. – Виж, за „наистина“ си малък! Хайде, бягай!
И еленчето изтичало в бялата гора. А метеорологът останал още малко пред машинката си, за да довърши това, което бил съчинил (и което не е за малки еленчета и дечица):
…Нито звън на шейна,
нито глас на жена,
вредом само една
тишина, тишина.
Сняг вали, сняг вали
над заспали ели…
Не боли, не боли,
преболява, нали?
Валери Петров
БЕЛАЯ СКАЗКА (перевод с болгарского языка на русский язык: Ника Николаевна Глен)
Высоко в белых горах, на маленькой метеорологической станции, жил да был старый метеоролог. Жил он там один-одинешенек, и когда у него оставалось свободное время, сочинял разные сказки и стихотворения. Вот и сегодня, поглядывая, как тихо падает за окошком снег, он сидел за машинкой и что-то писал на обороте метеосводки. То, что он сочинил, начиналось так:
Среди горных громад,
Где в тумане до пят
Елки зимние спят.
Снегопад, снегопад.
Никого целый день,
Только тихий, как тень.
Клянчить хлебца олень
Подошел под плетень.
Но не успел он дойти до этого места, как по стеклу застучал рожками маленький олененок:
– Это ты обо мне-е-е?
Метеоролог на минутку оторвался от машинки.
– О теб-е-е! – сказал он и снова принялся за работу.
– А я ничего у тебя не клянчу! – сказал олешек, немного обидевшись.
– Да знаю, знаю, – сказал метеоролог. – Только не мешай мне, а то я не могу досочинить.
– Что досочинить? – спросил олешек.
– Как что? Сказку!
Услышав слово „сказка”, олешек так и подскочил от радости.
– Я тоже хочу в ней играть!
– Ты уже играешь.
– И ты со мной!
Метеоролог урыбнулся.
– Нет, я уже большой, – сказал он. – И невеселый.
– Ничего! – стал его уговаривать олешек. – Большой, невеселый, подумаешь! А мы тебя развеселим!
– Сомневаюсь, – сказал метеоролог, но все-таки прибавил: – Хорошо. А теперь беги скорей вниз, сказка начинается!
– Как начинается? – спросил олешек.
– Да так. Разве ты не видишь? Разве не слышишь?
Олешек огляделся по сторонам: снег уже перестал. Он прислушался: откуда-то из-за елок, долетали детские голоса!
– Ребята из школы приехали кататься на лыжах. – сказал метеоролог. – Беги на полянку! Будет очень интересно!
И сам вышел из домика, чтобы смести с приборов снег. Открыл один ящик, другой…
– А на градусник ты не будешь смотреть? – спросил его олешек. Он еще не убежал на поляну.
– Нет, – сказал метеоролог.
– Почему?
– Не твое дело. Что ты понимаешь в метеорологии!
– А, знаю, знаю! – сказал олешек и вприпрыжку побежал вниз. (А что он такое знал, мы узнаем позже).
И сказка началась.
* * *
Скок! Скок! Скок! – олешек в несколько прыжков очутился на полянке, выглянул из-за сугроба и кого же он увидел? Он увидел Ванчо из третьего «В». На плече тот нес лыжи. Вот он остановился, снял рюкзак и принялся надевать свои лыжи. Но пока он застегивал крепления, рюкзак зашевелился и начал отползать.
– Сиди смирно! – сказал ему Ванчо.
И рюкзак остановился.
– Я разок съеду и вернусь. Понял?
И рюкзак закивал, показывая, что понял.
– Вот тогда я тебя всем покажу.
И рюкзак весело запрыгал.
А Ванчо ринулся на лыжах вниз и скрылся за соснами.
Не успел он скрыться, как рюкзак начал кататься по снегу, издавать разные звуки, пока в конце концов не расстегнулся и из него не выскочил…
Кто?
Котенок!
Но спрашивается – какой котенок?
Ужасно взъерошенный и сердитый! Настоящее чудище!
Котенок встряхнулся, насмешливо крикнул:
– Ванчо, прощай! Счастливо оставаться!
И побежал к лесу, распевая:
Нас гоняют
И дерут,
И ругают и орут.
Судьба плоше чья,
Чем кОшечья?
Мяу!
Нас тискают,
И мнут.
Нас и кисками зовут.
Хуже, чем увечье,
Судьба кошЕчья!
Мяу!
Он еще не кончил мяукать, как из-за кустика, что торчал над сугробом, раздался тоненький голосок:
– Браво! Браво!
– Фрр! – фыркнул котенок, подпрыгнув от неожиданности. – Кто кричит „браво”?
– Я, – сказал олешек, потому что кустик был вовсе не кустик, а его рожки. Он выскочил из-за сугроба и подошел к котенку.
– Нечего надо мной смеяться, не то… – сказал котенок.
– Я не смеюсь. Ты очень хорошо пе-е-ел, – сказал олешек.
– Это другое дело, – сказал котенок. – Кричи еще!
– Браво! Браво! – закричал олешек, чтобы доставить ему удовольствие. – Только почему ты поешь то „кОшечья”, то „кошЕчья”?
– Для разнообразия, – сказал котенок. – А почему у тебя на голове вешалка?
– Это не вешалка, а рога. Каждый год вырастает по новой веточке. А что такое вешалка?
– На вешалку люди вешают пальто. Но ты ведь среди людей не жил.
– Разве ты домашний котенок? – удивился олешек.
– А ты что же думал, я дикий? – сказал котенок.
– Ну да – вон какие у тебя усы и хвост!
– Дергали бы тебя за них каждый день, у тебя бы тоже выросли!
– Ты потому и сбе-е-ежал?
– А ты как думаешь!
– И из самого города прибежал сюда один?
– Меня Ванчо принес в рюкзаке. Хотел, чтоб я лыжником стал. А я съел весь его завтрак и сбежал.
– А он не будет скучать?
– По завтраку?
– Нет, по тебе.
– Прямо – скучать! Как и я по нему!
– А что ты будешь делать в лесу?
– Найду себе друзей, только настоящих, не таких, как он, и буду с ними играть!
– Раз так, если хочешь… – застенчиво отозвался олешек. И умолк.
– Что „если хочешь”?
– Давай будем друзьями.
– Давай! – сказал котенок. – Только я буду твой первый друг!
– Хорошо! – сказал олешек.
И они побежали вприпрыжку среди сугробов и сосен. Олешек даже запел:
Не случайно и не вдруг
Говорится – „первый друг”…
Как было весело! Солнце светило, снег блестел, как слюда, и похрустывал под копытцами олешка и лапками котенка.
– Куда ты меня ведешь? – спросил гость.
– К своему дружку.
– А где он?
– Во-он он! – сказал олешек.
Он показал на верхушку сосны и закричал:
– Соня-а-а!
– Соня-а-а! – подхватил котенок. Но сверху доносился только храп.
– Соня-а-а! Проснись! – закричали они вдвоем. Но услышали только еще более громкое „хр-р-р”.
– Ничего у нас не выйдет, – сказал олешек, – он ужасный соня!
В эту минуту из снега высунулась лисья мордочка.
– С одной стороны, – сказал лисенок, он, может быть, и соня…
Его мордочка исчезла и появилась из снега совсем в другом месте.
– Но с другой стороны, он лакомка, а поэтому… – сказал лисенок, и мордочка его снова спряталась.
– Ты бы лучше говорил с одной стороны! – сказал олешек. – А то так ничего не поймешь.
Но лисенок продолжал высовывать мордочку то в одном месте, то в другом.
– С одной стороны, вроде бы лучше… но, с другой стороны, не лучше… так я учусь… если за мной будут гнаться с одной стороны… убегать с другой стороны.
– А если за тобой погонятся с двух сторон? – спросил котенок.
– Тогда я убегу в третью сторону! – ответил лисенок и на этот раз действительно высунул мордочку в третьем месте. Наконец он совсем вылез из снега, задрал хвост и спросил:
– А ты сбежал от Ванчо, да?
– Откуда ты знаешь? – удивился котенок.
– Я слышал, как вы разговаривали, – сказал лисенок. – Хочешь, я тоже буду твоим другом?
– Только первым!
– Первым!
– Давай!
– Давай!
И все трое весело припустили по лесу и запели:
Не случайно и не вдруг
Говорится – „первый друг”…
– Постойте! – спохватился олешек.
– Что такое!
– Мы забыли про соню!
– Верно! – сказал котенок.
И они с олешком, задрав мордочки, снова закричали:
– Соня-а-а!
Но сверху по-прежнему доносился только храп.
– Кричим, кричим, а он не просыпается, – сказал олешек.
– Хи-хи! – засмеялся лисенок. – Хи-хи!
– Почему ты смеешься? – сказал котенок.
– Потому что, с одной стороны, он не просыпается, когда вы его зовете, но, с другой стороны, если я скажу погромче, что поблизости есть медок…
Лисенок действительно сказал слово «медок» погромче, и не успел он договорить, как какой-то коричневый мяч плюхнулся с сосны прямо в сугроб. Это был, понятно, медвежонок – смешной и лохматый
– Медок? Мрр! Где тут медок? – прорычал он, протирая глаза.
– Во сне, хи-хи! – сказал лисенок. – Ты очень сладко спал!
– Какой сон? Что еще за сон! – обиделся медвежонок.
– Ладно, ладно! – сказал олешек. – У нас новый друг. Пойдем с ним играть!
– А во что вы здесь играете? – спросил котенок.
– В „кто дальше шишку кинет”! – сказал олешек.
– В „прыг через пенек”! – сказал лисенок.
– А еще во что? – спросил котенок.
– Да во всё… в „кто дальше шишку кинет”, – снова сказал медвежонок.
Больше-то у них в лесу игр и не было.
– Фу! – сказал котенок. – Хорошенькое „всё” – раз-два и обчелся. Я вас научу играть в классики, в прятки, в казаков-разбойников, в лапту, в шарады, в фантики, в „замри”…
– Ух ты! – запрыгали от радости лесные зверята.
А медвежонок воскликнул:
– Мы будем твои первые друзья!
Но на этот раз олешек сказал:
– Да, только…
– Не хочешь, не надо! – сказал лисенок.
– Я хочу, – сказал олешек, – но я вспомнил одно стихотворение. Сказать?
– Только если оно не длинное! – сказал котенок.
– Нет, не длинное, – сказал олешек.
И он продекламировал такое стихотворение:
Не случайно и не вдруг
Говорится – „первый друг”.
Ибо первый ради друга
Он готов пойти в огонь,
Если другу будет туго,
Протянуть ему ладонь.
Позови – и сразу вот он,
Лишних слов не говоря,
Ради друга кровь прольет он.
„Первый друг” – звучит не зря!
– Браво! Браво! – закричали друзья.
Только котенок сказал:
– Это стихотворение не детское и не для зверей!
– Ясное дело, не для зверей! – сказал лисенок. – Он его придумал сам для себя.
– Кто „он”? – удивился котенок.
– Метеоролог! – сказали в один голос медвежонок и олешек. – Он всегда его бормочет, когда осматривает свои приборы.
– Тоже мне, метеоролог, хи-хи! – сказал лисенок. – У него в ящике с градусником голубая птичка свила гнездо и греет ему ртуть, а он и не замечает.
– А может замечает, – сказал олешек.
– Раз замечает, так чего он уже три недели передает завышенные сведения? – спросил лисенок.
– Чтобы птичку не тревожить, – сказал медвежонок. – Неужели ты не понимаешь?
– Я-то понимаю, но мне хотелось понять, что вы понимаете, – сказал лисенок. – Ой, что же это мы заболтались? Лучше поучимся в городские игры играть!
– Начнем с пряток! – сказал котенок. – „Эне-бене рекс, винтер-квинтер джекс”! Миша, зажмурься и считай до ста! А мы будем прятаться! Начали!
Медвежонок уткнулся в ствол и начал вслух считать, а остальные попрятались.
Прошла минута. Прошло две минуты.
Зверята один по одному начали пробираться к дереву. Подбежав к стволу, они дотрагивались до него и выкрикивали:
– Палочка-выручалочка!
– Палочка-выручалочка!
– Палочка-выручалочка!
Но из игры ничего не вышло.
– Он заснул! – сказал олешек.
– Соня!
– Мы с тобой не играем! – закричали все.
Но тут лисенку пришла в голову одна мысль.
– Если вдуматься, – сказал он – то с одной стороны, это плохо, потому что игра сорвалась, а с другой стороны, это хорошо, потому что нам пора позаботиться о нашем госте. Где он будет спать? Что он будет есть? Никто об этом не подумал? Все говорят: лисы – хитрые. А на самом деле не лисы хитрые, а остальные звери – глупые. Хи-хи!
– Отведем его к мете-е-еорологу! – тихонько предложил олешек.
– Верно! – воскликнул медвежонок.
– Пойдем с нами! – сказал лисенок. – Если он тебя возьмет, будет просто замечательно!
– Хорошо, – сказал котенок.
И зверята двинулись к метеорологической станции.
Пришли на станцию. Метеоролог стоял на полянке перед своими приборами и, задрав голову, кричал кому-то:
– Отдай!
– „Никогда-а-а! Никогда-а-а в этом мире!” – вопил кто-то сверху, как певица, которую показывали по телевизору.
– Отдай, тебе говорят! – кричал метеоролог.
– „Никогда-а-а! Никогда-а-а!” – слышалось сверху.
– Никогда, никогда, – сказал метеоролог, – но во второй половине дня ожидается похолодание, и ты попросишься в дом!
Четверо гостей переглянулись.
– Добрый день, – робко сказал олешек.
– Добрый день, – ответил метеоролог, по-прежнему глядя куда-то вверх.
– Небось снова сорочонок? – спросил лисенок.
– Стащил у меня транзистор! – сказал метеоролог.
– И не отдает? – возмутился медвежонок.
– Мало того, что не отдает, а еще и спать мешает!
– Батарейки скоро сядут, – сказал лисенок.
– Они уже сели, да он успел все песни наизусть выучить. – грустно сказал метеоролог.
– Сейчас мы его отучим! – сказал котенок.
Никто не заметил, когда он отошел от компании, когда успел вскарабкаться на сосну и принести транзистор.
– Спасибо, – сказал метеоролог.
– А с ним что делать? – спросил котенок, вытаскивая из-за спины взъерошенного сорочонка.
– Пусть пообещает, что больше не будет петь, – сказал метеоролог.
– Больше не буду! „Никогда-а-а в этом мире!” – снова пропел сорочонок.
Котенок выпустил его, он и вправду замолчал и стал прыгать вокруг зверят. Так друзей стало пятеро. Метеоролог посмотрел на котенка.
– А ты кто такой? – сказал он. – Я тебя не знаю.
– Дело в том, что я недавно прибыл из города, – важно ответил котенок.
– Мы пришли… – начал было медвежонок.
Но метеоролог прервал его:
– А ты почему не спишь в своей берлоге?
– Что-то мне не спится! – сказал медвежонок, зевая.
– Не спится! – строго сказал метеоролог. – Даже дети знают, что зимой медведи спят летаргическим сном.
– Летаргическим сном нужно спать летом! – сказал медвежонок.
– Я тебе покажу „летом”! – улыбнулся метеоролог. – Ну, и зачем вы пожаловали?
– Мы пришли к тебе с просьбой, – быстро проговорил лисенок, помахивая хвостом. – Поскольку, с одной стороны, ты живешь один, ты большой и грустный, а, с другой стороны, этому котенку негде жить, может быть, ты захочешь взять его себе? Он такой хороший!
– Если он такой хороший, почему он сбежал из дому? Разве у него там нет друзей? – спросил метеоролог.
– Был у меня один друг – Ванчо, но он дергал меня за хвост! – сказал котенок.
– И теперь вы уже не дружите? – спросил метеоролог.
– Не дружим – сказал котенок.
– Гм-гм! А ты умеешь ловить мышей? – спросил метеоролог.
– Еще бы!
– А бегать за катушкой?
– Еще бы!
– А таскать рыбок из аквариума?
– Еще бы! – сказал котенок, не задумываясь.
– Ах, вот как? – сказал метеоролог. – Тогда я тебя не возьму.
– Ему послышалось „ласкать” рыбок, а не „таскать”, – вмешался лисенок. – Это недоразумение.
– Знаю я эти недоразумения! Ну ладно, – сказал метеоролог. – А мурлыкать умеешь?
– М-р-р-р! – промурлыкал котенок громко, как мотороллер.
– Достаточно, – сказал метеоролог. – А ты не хочешь вернуться к этому своему Ванчо?
– Б-р-р-р! – зафыркал котенок еще громче.
– Ясно, – сказал метеоролог.
– Значит, ты меня берешь? – обрадовался котенок.
– То есть как? – удивился метеоролог. – Кто тебе это сказал?
Зверята были ужасно огорчены и стали просить метеоролога:
– Ну возьми его!..
– Он будет тебя слушаться!
Но метеоролог не соглашался:
– Лучше не уговаривайте!
– Нет, ты его возьмешь! – сказал олешек.
– Ишь, как ты научился рожки показывать! – строго взглянул на него метеоролог.
Олешек, пристыженный, опустил голову. Он так расстроился, что метеоролог добавил:
– Да, да, здорово они у тебя подросли. Вон как этот новенький колется! Значит, сегодня тебе исполняется…
Но не успел он договорить, как в разговор встрял лисенок:
– Дяденька метеоролог, у олененка сегодня день рождения, и он хочет, чтоб ты сделал ему подарок – приютил котенка.
Метеорологу пришлось согласиться:
– Ладно уж, ваша взяла!
Все закричали „Ура!”, а сорочонок завопил:
– „Любить не устанут наши сердца-а-а!”
Но что случилось в этот миг?
В этот миг раздался крик:
– Мяучооо!
Все прислушались. И в тишине, еще яснее и отчетливее, прозвучало:
– Мяучооо!
И, хотя никто не подавал никакой команды, все – кроме, конечно, метеоролога – попрятались кто где мог среди приборов.
На полянке появился Ванчо. Он был без лыж, без рюкзака, растрепанный, запыхавшийся.
– Здравствуйте дяденька! – сказал Ванчо. – Дяденька, вы случайно не видели котенка?
– Какого котенка? – метеоролог притворился удивленным.
– Такой рыжий, маленький! – почти плача сказал Ванчо. – Значит, не видели?
А метеоролог вместо ответа спросил:
– Может, быть, ты его мучил?
– Нет!
– И за хвост не дергал?
– Чуточку, – признался Ванчо.
– Почему же он тогда сбежал? – удивился метеоролог.
– Он не сбежал, он потерялся. Выскочил и потерялся.
– Откуда выскочил?
– Ну… это… из дому, – соврал Ванчо.
– Выскочил из дому и очутился здесь? – еще больше удивился метеоролог.
– Ну да! Наверное, ехал на автобусе, а потом на подъемнике! – врал дальше Ванчо.
– На подъемнике? И что ж ты собираешься делать?
– Искать его буду, что ж еще?
– Я на твоем месте взял бы себе другого. Котят сколько угодно!
– Да, „сколько угодно”! Он ведь не обыкновенный котенок, но мой друг! – уже заливаясь слезами крикнул Ванчо и бросился в белый лес искать котенка.
– Мяучооо! Мяучооо!..
Зверята вышли из своих убежищ. Всем было весело, только олешек загрустил.
– Зачем ты ему так ответил? – сказал он метеорологу.
– Как?
– Что ты не видел котенка?
– Чтоб он от него отказался, вот зачем! – вмешался лисенок. – Но раз ему так уж хочется, пусть ищет!
– Пусть! – сказал котенок. – Только…
– Ха-ха! Как мы его обманули! – подпрыгнул медвежонок. – Теперь ты будешь жить здесь, мы будем играть! Здорово, правда?
– Здорово, – сказал котенок и опять повторил: – Только…
– Что „только”? – спросил метеоролог.
– Только я хочу вернуться к Ванчо! – неожиданно сказал котенок.
Он сказал это не очень громко, но все его услышали и окаменели на месте в разных позах, как будто уже научились играть в «замри». Так они стояли долго, потом метеоролог спросил:
– Ты хочешь вернуться к Ванчо, так ведь?
– Да.
– Почему?
– Потому что он мой друг, – сказал котенок. – Вон он как меня ищет.
– Ищет, чтобы подергать тебя за хвост, хи-хи! – сказал лисенок.
– И за усы, мр-р! – сказал медвежонок.
– А вот и не поэтому! – сказал котенок.
– А почему? – спросил олешек.
– Потому что он мой друг! – повторил котенок. – А усы у меня такие от рождения!
Лисенок и медвежонок стали над ним смеятьса.
– Хи-хи, друг! М-р-р, тоже мне – друг!
– Это еще неизвестно, – сказал метеоролог. – Не надо спешить с выводами. Не на каждом шагу можно встретить настоящего друга. Есть одно стихотворение…
– Знаем! Знаем! Оно очень грустное и длинное! – закричали все. – А как нам узнать, друг он ему или не друг?
– Это действительно трудно узнать, – сказал метеоролог.
– А барометров для дружбы нет? – спросил олешек.
– Есть, но они очень громоздкие и тяжелые. – сказал метеоролог. – И все-таки давайте подумаем!
Он дал зверятам знак подойти поближе. Все стали в круг, вытянули шеи и зашептались. Что они замышляют, было непонятно, только время от времени слышалось:
– А я – так! А я – так! Вот будет проверочка!
– Ш-ш-ш.
– Ух, здорово!
– Ш-ш-ш.
– Ой, очень уж страшно будет!
– Ш-ш-ш.
– Так и надо! Да! Да!
– Ш-ш-ш.
Сговорившись, все подняли головы.
– Вот увидите – он выдержит! – сказал котенок.
– Посмотрим, вы-то выдержите или нет! – сказал метеоролог.
– Выдержим! Выдержим! – закричали все.
И разбежались в разные стороны. А их большой и печальный друг стоял и смотрел им вслед. Что же было потом? А потом было вот что.
Ванчо шел по белому лесу и звал котенка. Но вместо котенка откуда ни возьмись появился запыхавшийся лисенок и закричал:
– Беги! Спасайся!
– От кого? – спросил Ванчо.
– От медведя! Сюда идет медведь, кого встретит, – всех съедает! Это ведь Медвежий лес, ты разве не знаешь? Он кишмя кишит страшными медведями!
– А ты котенка не видел? – спросил испуганный Ванчо.
– С длинным хвостом?
– Да!
– И с длинными усами?
– Да!!
– И с зелеными глазами?
– Да!!! – закричал Ванчо.
– Не видал, – сказал лисенок. – Бежим-ка лучше поскорей!
И лисенок убежал. А среди снежных колонн замелькало что-то большое и темное. Оно танцевало и пело.
Я медведь-обдирало,
Одного меня мало,
За мной еще трое,
Страшней меня втрое.
Ступай себе, малыш,
А не то – слышь…
Я медведь-обдирало.
Одного меня мало,
За мной еще трое,
Страшней меня втрое!
Ступай себе, малыш,
А не то – слышь…
Ванчо, конечно, испугался, но пересилил страх.
– Не вернусь! – сказал он. – Там мой котенок! Там мой друг!
И пошел дальше.
– Ладно, потом пеняй на себя! – проревел ему вслед медведь.
Только это был не настоящий медведь: зверята взяли палку, нацепили на нее тулуп и ушанку метеоролога. Они решили напугать Ванчо.
Лисенок первым выскочил из-под тулупа.
– Кажется, он нас узнал! – сказал он.
Котенок, выскочив следом, закричал:
– А вот и не узнал! Просто он хороший друг! Не мучьте его!
– А он тебя сколько мучил! – застрекотал сорочонок.
– Сколько? Совсем даже немного! Я сам знаете как шкодил!
– Шкодил, шкодил!.. Ну и что же? Разве за это можно сбрасывать на парашюте с третьего этажа! – возмутился медвежонок.
– Да он только подержал меня над балконом! Было даже очень интересно! Не трогайте его больше! – взмолился котенок.
– А нам тоже интересно! Пошли! Пошли! – закричал лисенок.
И все, бросив тулуп и ушанку, кинулись за Ванчо. А он шел по лесу и продолжал звать своего котенка:
– Мяучооо! Мяучо-о-о!
Вдруг вокруг него закружились всевозможные призраки и привидения. На самом деле ничего страшного не произошло, все это были наши знакомые зверята, но Ванчо-то этого не знал, задрожал от страха.
Зверята, закутавшись в простыни, нахлобучив на головы ведра, прыгали вокруг него и кричали:
– Хи-хи-хи-хи! Ха-ха-ха!
Кто там прячет потроха?
– Что здесь надо мальчугану
Среди шуму, среди гаму?
– Двести тысяч шансов есть,
Что его придется съесть!
– Неужели жизнь ребенка
Стоит жалкого котенка?
– Как – котенок? Ерунда!
– Где же, где же он тогда?
– Превратился он в вампира!
– Где ж вампирова квартира?
– Привиденческая, 6.
– Поглядим, каков он есть!
– Интересно, как мальчишку
Превратит вампир в пустышку?
– Как паук несчастных мух!
– Ха-ха-ха-ха! Ух-ух-ух!
Пока привидения приплясывали вокруг него, Ванчо кричал:
– Я не боюсь! Духов не бывает! Учительница сказала, что не бывает! Убирайтесь отсюда, а то я как дам!.. Неправда, что он стал вампиром! Он мой друг! Мы с ним любим друг друга!
И, хотя ему было очень страшно, он набрался храбрости, разогнал привидения и побежал дальше.
А лесные зверята стали снимать свои костюмы. Сняли и, приуныв, уселись на снег.
– Ничего не получилось! – признался даже лисенок.
– Не берет его страх, – сказал медвежонок.
– Берет, но он побеждает свой страх – сказал олешек.
– Я вам говорил! Я вам говорил! Хватит! Хватит его мучить! – молил их котенок.
– Может, он и правда ему друг, – сказал медвежонок.
– Первый! – сказал олешек. – Прочесть вам стихотворение?
И в этот миг появился метеоролог.
– Не спеши! – засмеялся он. – Дай я сначала скажу прогноз погоды на ближайшее время! – И он стал читать: „…резкое понижение давления и температуры, в горах – снежные бури, сплошная облачность и кратковременное отмораживание носов…”
Не успел он договорить, как тучи затянули солнце, и горы стали холодными и хмурыми.
А Ванчо все шел по сугробам. Метеоролог закричал в рупор:
Готовьте шубы.
Идет стынь!
Ртуть, как зубы, –
Дрынь-дынь-дынь!
Если ты не возвратишься.
Паренек,
Скоро в льдышку превратишься
И в пенек!
Готовьте шубы!
Идет стынь!
Ртуть, как зубы, –
Дрынь, дынь-дынь!
Мало мороза – так еще и сильнющий ветер стал раскачивать деревья, бросать снег Ванчо в глаза, толкать его в грудь. И голос в рупоре завыл:
Возвращайся, малыш! На горные склоны
Налетели циклоны и антициклоны.
Это сказочник Андерсен бури злонравие
Насылает откуда-то из Скандинавии.
Шаги Ванчо все замедлялись. А голос из рупора шептал ему ласково:
– Вот и дремота, вот утомление,
Сладкая дрема и потепление.
Вот и усталость, тебя обнимающая.
Тихо поющая, люльку качающая.
Хватит! Расслабь свои детские мускулы.
Многие в мире от дремы и устали
Бой прекращали, радуя ворога.
Чувствуешь? Вот он, твой сон, до которого
Только три шага. А дальше отмерено:
Первый, второй, а потом уж под дерево
Сядешь, пригреешься в теплом тумане.
Чтоб никогда, никогда, никогда не…
Но, слава богу, сорочонок, услышав слово «никогда», не выдержал, захлопал крыльями и полетел с криком:
– „Никогда-а-а! Никогда-а-а!”
И это спасло Ванчо. Он встрепенулся и воскликнул:
– Убирайся усталость! Там мой котенок! Там мой друг! – и побежал дальше.
Но буря не сдавалась. Она подхватила сорочонка, закружила его и бросила к стоявшей в стороне сосенке, за которой прятались зверята.
– Ты что портишь нам игру? – закричал лисенок.
– Наверно ему стало жалко мальчика! – сказал олешек.
Ему самому тоже было его жалко.
– А мне? – закричал котенок. – Мне, думаете, не жалко? Хватит его мучить! Он уже доказал! Так нечестно! Пустите меня! Дяденька метеороло-о-ог!
Он вырвался из лап медвежонка и лисенка, которые тянули его назад, одним прыжком метнулся сквозь метель к Ванчо и обнял его.
– Ванчо, я здесь! Не бойся!
– Мяучо! – закричал обрадованный Ванчо.
И в тот же миг все преобразилось. Буря утихла. Ласковое солнце засияло над горами и метеорологической станцией. Ванчо и котенок, обнявшись, запели и все остальные зверята им подтянули:
Не случайно и не вдруг
Говорится – „первый друг”.
Ибо первый ради друга
Он готов пойти в огонь,
Если другу будет туго,
Протянуть ему ладонь.
Позови – и сразу вот он,
Лишних слов не говоря,
Ради друга кровь прольет он.
„Первый друг” – звучит не зря!
– Пока все хорошо, – сказал… Кто бы вы думали?
Вы угадали. Это был метеоролог. Он появился, все еще держа в руках рупор.
– Я вам говорил! Я вам говорил! – кричал и прыгал котенок. – Он настоящий друг! Я только под конец ему помог!
– И хорошо, что все-таки помог! – сказал метеоролог.
– Почему? – спросил котенок.
– Как почему? – удивился метеоролог, – уж не думаешь ли ты, что мы испытывали его?
– А кого же? – растерялся котенок.
Зверята опять окаменели, казалось, они вновь принялись играть в «замри».
– Кто скажет, кого? – спросил метеоролог.
Зверята молчали. Только лисенок смущенно пробормотал:
– С одной стороны… – и замолчал.
– Тот, кто знает, пусть покачает рожками! – сказал метеоролог.
И олешек покачал рожками.
– Ну, скажи!
– Его, – сказал олешек и легонько боднул рожками котенка.
– А? – откликнулся котенок. И все засмеялись.
– Тебя, котище, – сказал метеоролог. – Ведь это ты убежал в лес и бросил своего друга только за то, что он потискал тебя немножко и поносил в рюкзаке.
– Я больше не буду! – обещал Ванчо, обнимая котенка.
А котенок пристыженно молчал.
– Мы испытывали тебя, – продолжал метеоролог, – чтобы узнать, стоишь ли ты своего друга! Мы хотели посмотреть, долго ли ты будешь терпеть, глядя, как мы его мучаем!
– Ну и что? – спросил котенок.
– Экзамен сдан на три с плюсом, – сказал метеоролог, – но для котенка и это неплохо.
Медвежонок, лисенок и сорочонок опять засмеялись.
– А вы не смейтесь, – сказал метеоролог. – Вам тоже не мешает знать, что „пошли поиграем!” – это еще не дружба. Воспользоваться транзистором приятеля – тоже не дружба. Дружба – это…
Тут он улыбнулся немного печально и не договорил. А потом добавил:
– Ну-ка, проводите их до поляны, а то учительница ему всыплет по первое число!
И все, кроме метеоролога и олешка, побежали вниз.
– До свиданья! До свиданья! Не забывайте своих друзей! – крикнул им вслед метеоролог.
– Никогда! – воскликнули зверята хором.
Это прозвучало слишком торжественно, но, слава богу сорочонок снова не удержался, на этот раз он ухитрился пропеть свою песенку до конца:
Никогда в этом мире! Никогда-а,
Покуда я молод, а ты молода-а,
Любить не устанут наши сердца-а,
И у радости нашей не будет конца-а!
Это получилось так смешно, что все захлопали в ладоши и закричали „ура”, а сорочонок поклонился и сказал:
– Благодарю за внимание!
Зверята побежали дальше по белому склону.
Возле станции остались только метеоролог и олешек.
– Все равно нечестно! – сказал олешек.
– О чем ты? – спросил метеоролог.
– Чтобы испытать котенка, ты мучил мальчика!
– Что? Что?
– Сам знаешь, – сказал олешек.
– Но ведь это была сказка, – сказал метеоролог.
* * *
И сказка в самом деле кончилась: шел снег, метеоролог сидел перед своей пишущей машиной. Олешек заглянул к нему в окошко и спросил:
– Ну так что ж, если сказка?
– А то, что я сам этого мальчика выдумал и могу его мучить сколько хочу! – сказал метеоролог.
– А-а! – недовольно отозвался олешек. – И ты все-все придумал?
– Все. И новый рог. Ты ведь о нем спрашиваешь?
Олешек кивнул.
– А почему ты придумал такую сказку? – спросил он.
– Какую „такую”?
Олешек помолчал, а потом сказал:
– У тебя есть друзья?
– А ты разве не мой маленький друг?
– Не-ет, правда? – обрадовался олешек.
– Вот ведь любопытное парнокопытное! – сказал метеоролог. – До „правды” ты как раз еще и не дорос. Ну, беги!
И олешек побежал в снежный лес. А метеоролог еще немного посидел за машинкой, он хотел записать то, что сочинил (это его сочинение уже не предназначалось ни оленятам, ни малым ребятам):
Речь нигде не слышна,
И не скрипнет лыжня,
И вокруг лишь одна
Тишина, тишина.
Правда, нас не томят
Тени бывших досад?
Елки тихие спят.
Снегопад, снегопад…